Больше месяца у меня в черновиках пылилась одна единственная фраза "Еще одну песню позволь - и навек..". Она давно хотела стать чем-то большим, чем-то очень искренним.. и вот тут, вдруг, оно появилось на свет. Немного наивное, банальное, повторяющееся, немного безграмотное.
Все это слишком долго вертелось на языке, оно мелькало среди других строк, стихотворных и прозаических.
Это всего лишь одна страница, даже меньше. Но даже если бы не было ничего больше, других страниц, томов, если бы была только эта страница... ее бы стоило написать, в нее стоило бы верить. Наверное только в нее, потому что все, что было, что будет после - игра, блеф, маскарад. А на этой странице нет масок. Есть человек, просто человек. И он поет.

Еще одну песню позволь - и навек,
Пускай растворятся в прибое
Безумие страсти, тюрьма и побег.
Отныне все будет другое.

Отныне не будет шутливых консон,
Лишь грубая, жесткая проза.
И где-то, как будто несбывшийся сон,:
Гитара, беседка и розы...

Всего одну песню, последнюю, всласть
Дай спеть - остальное не важно.
Дай силы не дрогнуть, позволь не упасть
На радость Фемиде продажной.

Пускай они видят: Вот он! Он поет!
Париж пусть замрет на мгновенье.
Один удар сердца, что будет - не в счет, -
Последний полет вдохновенья.

Последнюю песню позволь - навсегда.
Лишь миг между адом и раем -
И пусть повторяют безумца уста:
Per Tolosa totjorn mai!

Я не знаю окситанского, более того - я забыл, что знаю французский, поэтому последнюю фразу придется читать в латинской транскрипции, то есть так, как кому больше нравится..)