Кажется, я снова могу читать и писать. Уже самостоятельно, без посторонней помощи разбираю шрифт в собственном дневничке. Прогресс.
Да, вроде бы все идет неплохо. Глаз уже беспокоит меньше, родственники утверждают, что и краснота начинает проходить. Так ли все радужно на самом деле, узнаю в понедельник, когда к врачу поеду.
Разрываюсь между желанием подробно описать все свои приключения в больнице и дома и лениво-усталым "не хочу вспоминать". Действительно не хочу. Все было не так уж и ужасно, но второй раз устраивать себе такую развлекуху я точно по собственному желанию не стану.
Это не больно. Это противно. И само состояние общего наркоза, когда ты остаешься в сознании, - противно. Все, что остается - это яркий свет над головой, на который тебе надо смотреть во что бы то ни стало, кислородные трубки, которые напоминают, что надо продолжать дышать, и прохладная, уверенная рука анестезиолога, который успокаивающе поглаживает твое запястье, колдуя над капельницей.
А потом были слепые дни в больнице, когда время буквально летело. Просыпаешься в семь, первый осмотр, засыпаешь, в девять завтрак и второй осмотр, дальше снова спишь до обеда, до часу дня, потом опять спишь, на этот раз до ужина в пять вечера. Обычно в пять приходила мать - помогала вымыть посуду. В шесть на капли. Врачи уже ушли, остался один дежурный и то ли интерны, то ли студенты, которые сами иногда опасались взять в руки ватку с фурацилином и протереть кроваво-слезящийся глаз. Крови почему-то много было, даже хирург удивлялась..
Потом появлялись граф или отец, и мы сидели еще полчасика. Но тем для разговора было немного, мне сложно было открывать глаза, и поэтому то и дело повисала неуютная тишина. Но это тоже было неважно, потому важным было только одно - рука, которая сжимает твои пальцы, гладит запястье, помогает добраться до койки.
Помню, плохо отходил от наркоза. Давление упало до 80х60, и на следующий день мне пришлось выпить много-много минералки.
Впрочем, было и больно. Но не глазу. Мне можно спать только на спине, голову надо держать прямо. Короче говоря, первую неделю спал я отвратительно, а просыпался и того хуже. Что-то где-то пережималось, так что шея болела адски, к тому же голова кружилась. Несколько ночей спал сидя, но это тоже не слишком помогало.
Теперь у меня гречишная подушка, на которую я забираюсь чуть ли не целиком.. и сплю. Вообще я много сплю. И сны снятся удивительно яркие и интересные. Хорошие сны. Наверное, донор был хорошим человеком. Впрочем, я так и не узнал, кем он был.
О чем бы еще таком рассказать..
Немного иначе теперь воспринимаю доктора Хауза. Уже не так смешно)