Асмодей

[rootkit]

На досуге искал какую-нибудь ролевку, чтобы развлечься в ближайшие пару месяцев, наткнулся на что-то ангело-демоническое. Красивое, грамотное. Даже почти роль себе нашел, начал продумывать пробный пост.. но потом он потерял свой формат, разросся. И вышло вот это.

- Мне нужны четверо, - голос Асмодея звучал мягко, почти вкрадчиво. - Двое мужчин и две женщины. Внешность не имеет значения.

Мой любимый R рейтинг. Детям не рекомендован просмотр без сопровождения родителей

Стук в дверь. Они стояли перед ним, все четверо. Такие разные. На любой вкус. Один из мужчин был высоким и худым, его русые волосы были завязаны в хвост, голова откинута чуть назад, и во взгляде читалось высокомерие и искусственная страсть кокаиниста. Второй был пониже, с короткими бронзовыми волосами и хорошо развитой мускулатурой. В его взгляде был вызов, но Асмодей по опыту знал, что таких даже проще склонить к подчинению. Женщины различались еще более разительно. Одна, пышногрудая брюнетка, высокая, статная, с огромными черными глазами ведьмы и порочной складкой губ. Вторая была практически ребенком, хрупким, маленьким существом с обесцвеченными коротко остриженными волосами, маленькой грудью и впалым животом.
- Я прошу вас, друзья мои, - улыбнулся им Асмодей, - проходите.
Они рассели на огромной кровати, как дети, рядышком, чуть ли не прижимаясь друг к другу в поисках поддержки. Асмодей молча смотрел на них, размышляя. А они под взглядом его глаз чернее самой черной бездны Ада, боялись и нервно переглядывались. Наконец, брюнетка передернула плечами и, чуть отстранившись от остальных, едва заметно расслабилась, принимая более естественную и комфортную позу. Она тряхнула длинными вьющимися волосами, взмахнула невозможно длинными ресницами, и Асмодей принял решение.
Он опустился на пол у нее ног, его тонкие длинные пальцы коснулись ее щиколоток. Сначала осторожно, едва касаясь прохладной кожи, его ладони поднялись выше, к резинке чулка. Она вздрогнула от его прикосновения, но справилась с собой и чуть развела ноги, позволяя ему проникнуть под плотно облегающую миниюбку. Спустив один чулок, Асмодей осторожно снял с изящной ножки туфельку на высоком каблуке-шпильке. Аккуратные пальчики с окрашенными красным лаком ногтями, красивые, идеально пропорциональные. Асмодей поднял глаза, охватывая взглядом женщину целиком. Перед ним была богиня плодородия из средиземноморских культов. Женщина, какой ее видели древние, которые ставили любовь в одном ряду с величайшими искусствами.
Он склонился еще ниже и коснулся губами большого пальца ее ноги. Она снова вздрогнула, на этот раз от того, какими неожиданно горячими были его губы и язык. Ее же плоть показалась Асмодею холодной, какой холодной была плоть любого человека для демона. Но он чувствовал, как теплеют под его прикосновениями маленькие пальчики, как горит ее кожа в тех местах, где он касался ее жадными влажными поцелуями. Она застонала, и это был стон раненного животного, попавшего в сети. Ей было больно, но страсть, похоть, что раздувал в ее душе демон, не позволяла ей отстраниться. Желание было слишком сильным, оно затмевало все. И она рванулась навстречу Асмодею, требую новых прикосновений, таких болезненно-приятных.
Но он не позволил ей. Отстранившись, он покачал головой:
- Не сейчас, ты слишком холодна, - прошептал он. - Но я согрею тебя.
Он поднялся на ноги, отступил на два шага, и под его взглядом руки обоих мужчин потянулись к темноволосой ведьме. У людей это должно получится проще, чем у демона.
Асмодей прошел в другой конец комнаты, где стояло массивное, под стать всей мебели в помещении, кресло. Опустившись в него, он стал наблюдать. Двое мужчин уже успели избавить свою подругу от остатков одежды, и теперь она лежала на постели между ними, полностью обнаженная, с бесстыдно разведенными ногами, и ее глаза обещали все наслаждения мира. Но Асмодей видел холодный блеск ее губ, ощущал пронизывающие комнату ледяные потоки. Тысячи, миллионы лет он пытался разжечь в людях огонь, сделать эту прекрасную и податливую плоть хоть немного теплее, но каждый раз его ждало разочарование. Говорят, создавая человека, Бог вложил в него искру Неугасимого Пламени, но сколько бы Асмодей ни искал ее, сколько бы ни пытался раздуть тлеющие угли, люди неизменно оставались холодны. Возможно ли, что эта женщина окажется иной, станет ли она его первой удачей?
Он наблюдал за тремя человеческими телами, сплетающимися в поисках способа раз и навсегда стать одним целым, вновь превратиться в однородный кусок глины, какой когда-то были. Блондинка все еще сидела на краю кровати, широко распахнутыми глазами на бледном лице наблюдая за происходящим. Асмодей поманил ее и, когда она подошла, усадил себе на колени. Это было еще одним испытанием его воли. Он всегда чувствовал все, что чувствуют люди, он жил их страстями, как будто они были его собственными. И теперь желание буквально захлестывало его. Разжигая страсть в них, он разжигал ее в себе самом. Говорят, что демоны порочны, что они искушают и сами легко поддаются искушению, но это не так. Больше, чем что бы то ни было, демоны любят власть, контроль. И потому Асмодею нравилось укрощать, сдерживать собственное желание, доказывая самому себе, что он по-прежнему всемогущ. Люди - слабые существа, их просто заставить сдаться, но демон должен быть выше всего этого. Если он не может противостоять силе разбуженных им же пороков, кем он станет? Уж точно не князем Ада.
Асмодей медленно и осторожно поглаживал блондинку по бедру. В этом положении он сумел разглядеть небольшую впадинку у нее на затылке у основания черепа. Чуть скрытая волосами, ямка то и дело притягивала к себе взгляд демона. Было в этом что-то невинное, детское. Он приблизился и вдохнул. Запах смертного человеческого тела и мыла постепенно смешивался с самым сладким из запахов - ароматом соития. У Асмодея закружилась голова.
- Если бы я был вампиром, - шептал он на ухо миниатюрной блондинке, - то вонзил бы зубы в твое горло и выпил бы тебя всю, и ты всегда была бы со мной. Если бы я был магом, то покрыл бы все твое тело тончайшим слоем золота, и ты осталась бы со мной прекраснейшей из статуй. Если бы я был шаманом древности, то пал бы пред тобой ниц и подарил ожерелье из черепов убитых мною врагов, и ты бы всегда носила с собой память об их боли и о моей силе. Если бы я был человеком, то вырезал бы на твоей коже руны своего имени, и ты навсегда стала бы покорна моей воле. Если бы я только был...
Он все-таки коснулся губами вожделенной впадинки, а его рука в тот же миг метнулась к губам девушки, заглушая крик. Его губы последовали за ней мгновение спустя, и девушка затрепетала в его руках, ощущая, как дыхание демона, подобно раскаленному свинцу спускается по ее горлу к ее груди, забираясь в ее сердце и растекаясь жидким металлом по венам. Она уже не кричала. Мгновение она была огнем, все ее существо вспыхнуло, нервные окончания осыпались искрами, кровь в жилах превратилась в легчайший из газов, испаряясь и поднимая ее на вершину блаженства. Но в следующую секунду Асмодей держал в своих объятьях пустое тело, теплое, это правда, но безжизненное.

Кровь и семя на простынях смешались, и запах заставил Асмодея счастливо зажмуриться. То, что он видел перед собой, было прекрасно. Люди, сжигаемые огнем разбуженной демоном страсти, не могли остановиться несмотря ни на что. Боль, стертая в кровь кожа, усталость не имели для них значения. Но главное - Асмодей чувствовал это - они становились теплее. С каждым мигом, умирая в судорогах оргазмов, принося в жертву высшему духу собственное тело, они разгорались все ярче. И Асмодей больше не мог оставаться нечувствительным.
Подойдя, он вскинул руки, и на спине ближайшего к нему мужчины, русоволосого, появились десять вздувшихся шрамами ожогов.Человек закричал, но его крик тут же превратился в звериное рычание, когда разбуженное демоном дикое желание излилось последними каплями на женскую плоть под ним. Его тело еще билось в конвульсиях, но его сердце уже было мертво.
Сердце второго мужчины Асмодей вынул сам, пронзив его грудь мгновенно вырвавшимися на волю когтями.
И тогда они остались только вдвоем.
Женщина, ведьма и богиня, смотрела на него снизу вверх расширенными от страха и желания глазами, и она даже не попробовала отстраниться, когда ее коснулась раскаленная плоть демона. Она не закричала, а только со всей силы прикусила идеально белыми зубами нижнюю губу. И видя запекшуюся кровь на подбородке, Асмодей прошептал:
- Санктус Деус...